Корчма гудела. Чад факелов смешиваясь с запахами еды, заставлял желудок дергаться, прыгать на ребра выпрашивая кусок. Уже наелся вроде, ремень подрагивает на последней дырке, но рука сама тянется к куску и ешь, ожигаясь, ловишь языком горячий мясной сок, не давая упасть драгоценным каплям на пол.

За соседним столом горланят песни старатели - у старшого в артели день рождения и хоть не богаты, серая одежда проста, кое-где заштопана, но Звенько угостили. Кабаний бок, обложенный разваристой гречневой кашей, пришелся кстати - на последние гроши, отвечая на угощение, поставил пирующим два кувшина пива. Теперь неспешно насыщался, нахваливая повара, вздымал кружку, отвечая на здравицы.

Входная дверь грохнула о стену с такой силой, что пламя чадных факелов затрепетало, задергалось, распугивая тени. Разговоры как ножом отрезало, все уставились на черную фигуру, возникшую в светлом проеме, пугала громадностью и неподвижностью. Багряный крест, символ одного из самых сильных отрядов Артании, красовался во всю грудь. Вошедший, сквозь прорези кованой личины, несколько долгих мгновений осматривал зал. Когда голова, укрытая сияющим шлемом повернулась, Звенько показалась, что на него смотрит осадная башня, громадная, тяжелая, несокрушимая, спешно уронил взгляд в тарелку, как бы чего не вышло. Услышал злой шепот за соседним столом, скосил глаза, украдкой разглядывая говорящих. Немолодой охотник, макая вислые усы в пиво, буркнул:
- Опять пришел...
- Да, в корчме у Богайло ему не уютно, - так же тихо ответил, приятель, - там все знатные воины столуются, а вот здесь раздолье...
- Ну, щас начнется...
- Жратвы! - рявкнула с порога железная башня, - Вина!
Корчмарь, вытирая руки о брюхо, выметнулся из за стойки, подбежал к вошедшему искательно улыбаясь:
- Чего, господин изволит?
- Оглох? - грохотнул воин, - Сказал же, пить, жрать!
Корчмарь, съежился, пятясь от наступающего воина, проблеял жалко:
- Все сделаем, как в царских палатах, только... Подождать нужно, у Яшмыча сегодня день рождения, кабанчика ему подал, а гуси еще не готовы...
Кулак, размером с голову ребенка, взметнулся под нос корчмарю.
- Чуешь?
Корчмарь побелел, не зная хвататься за сердце или кошель, залепетал умоляюще:
- Чую, господин, как не чуять... Вот прошлый раз не почуял, а вы все столы переломали в священной ярости, посетителей разогнали, кого-то выносить пришлось, да еще и в благородной задумчивости заплатить забыли....
Голос толстяка упал до шепота.
- Что?! Ты осмелился великому Убейкую напомнить о долге?! - заревел железный бугай. Звонкая затрещина бросила корчмаря на пол, тот поскуливая, на четвереньках уполз в кухню. Убейкуй развернулся к притихшим старателям, под недобрыми взглядами шагнул к столу:
- Так вот где моя еда!
Голубые на выкате глаза, нагло вперились в именинника, - ну скажи, что ни будь, дай повод!
Лапища, укрытая булатной рукавицей, оторвав кус мяса, отправила в пасть. Казалось, бер встал на задние лапы и зарычал:
- Пшли вон!

Яшмыч, побурел от такой наглости, натруженные руки уперлись в столешницу, начал подниматься. Друзья повисли на плечах, шепча в ухо, удерживая, мол, не связывайся. Гад, но что сделать... Старатель стряхнул их, выдохну в лицо наглецу, грозно топорща усы:
- Тебя не приглашали! Ты позор для войска арт...
Могучий удар отшвырнул Яшмыча на стену, из ушей и носа текла кровь, глаза закатились, руки бессильно разбросаны.
Убейкуй довольно заржал, щеря редкие, крупные, как у коня, зубы.
- Ну, исчо кто против?
Сильным толчком скинул ближайшего старателя с лавки, остальные подхватились, спеша уйти, бросились к старшому. Подхватили, осторожно перенесли на угловую лавку. Убейкуй уселся разом заняв место двоих старателей, - лавка жалобно скрипнула, приняв тушу богатыря, - зачавкал скотски, взрыгивая и кидаясь костями в завсегдатаев. Те вставали, пряча взгляд, скользили к выходу, бурча про невеж, зарвавшихся хамов и не справедливости богов.

Где ж вы ее, эту справедливость видели-то? - зло подумал Звенько, ее на белом свете нет. Была б правда - Перун поджарил бы молнией эту скотину. Вот пришел бронированный наглый боров, обидел хозяина, испортил пир старателям, что от зари до зари роют, роют, и ничего в их жизни радостного нет, обижает посетителей... И все по праву сильного! Слишком многие, теряют человеческое лицо, поступая на службу в отряды. Чувство силы отряда за спиной, пьянит даже правильных, настоящих людей, а что уж говорить о всякой мрази! Эти себя очень вольготно чувствуют на службе. И вроде бы денег много получает, способен оплатить обед, да и сколько там его ждать-то нужно? Но нет, вот так, покичиться силой, унизить, обидеть, вбить в землю по ноздри - так слаще! К тому ж не ответят, за плечами маячит страшная слава воинских отрядов! Да и кому отвечать? Явно же выбирает тех, кто слаб. А над слабыми и беззащитными поизмываться - эт да! Это всегда, пожалуйста!

Звенько поднялся, взял кувшин пива, из рук хозяина бегущего услужить Убейкую, осторожно подошел с боку, что б не подумал, что подкрадывается.
- Позволь налить тебе пива. Для меня честь услужить такому могучему, прославленному воину!
Нахмурившийся было подозрительно бугай расплылся в щербатой улыбке - всяк любит, когда тебя хвалят, а если еще громко и прилюдно.... Махнул соизволительно. Звенько нацепив угодливую улыбочку, наполнил кружку витязя багряного креста, присел напротив.
- Земли полнятся слухами, что сильнее тебя нет.
- Что ж, правду глаголют.
- И хитростью волхвам не уступишь.
- И это верно. - ковыряясь ножом в зубах, протянул Убейкуй. Зверьков едва удержался, что б не садануть сапогом в эту лучащуюся довольством, уверенную в собственной не отразимости рожу. Задавил, упрятал поглубже это желание до поры.
- И бесстрашен, аки заморский зверь лева, а уж в бою-то как грозен...
Бугай приподнял ногу, громкий звук заставил вздрогнуть даже привычного ко всему корчмаря, стекла тоненько зазвенели. Убейкуй довольно гогоча помахал перед носом.
- Эй, корчмарь! Что за чупырье дерьмо ты мне подал? Тащи вина!
Развернувшись к Звенько, бухнул довольно:
- Верно, холоп, нет мне в бою равных - я самый умелый и эта... Как его... Отважный!
Звенько смиренно опустил глазки:
- И нечисть, наверное, всякую истреблял без счета. Чупыров, древников, драконов, вволкоклаков, горгалетов....
Убейкуй, прикрыв глаза, довольно качал головой, цвел и пах, вернее щерился все шире и смердел.
- А лесных жутней наверно вообще, тысячами убивал...
Бугай глупо раззявил слюнявый рот:
- Какие такие жутни?
Звенько удивился громко:
- Как, не знаешь? Может, запамятовал просто? Про жутней у нас все в округе знают. Тебя часто по голове били?
- Может и часто... Запамятовал, нукась, раскажи мне о них,- потребовал воин.
Звенько довольно потер руки, сделал страшные глаза:
- Жутень зовется лесным потому что живет в лесу. Пугает путников, глазища у него огромадные, желтые. Кричит страшно звериным голосом, а вот как услышишь тот крик, тут тебе и конец. Налетает нежданный, негаданный, полосует когтями страшными, загнутыми... Но такому могучему воину как ты он все одно, что мошка малая, хлоп! И нет жутня!
Сбледнувший было, Убейкуй заулыбался, закивал довольно.
- Эт да! Я его соплей перешибу! - начал раздуваться, хорохорясь, - да он мне на кутний зуб, да я этого жутня на платочки раздеру! Да мне...
- Значит, ты пойдешь и убьешь его? - невинно спросил Звенько сделав восторженные глаза - прям вот так, на ночь глядя?
От спеси и выпитого рожа Убейкуя налилась дурной кровью, разбухло, голубые круглые глаза стали совсем блеклыми, здоровали над переносицей.
- А чо? Я энта... Пойду! И прибью!
Богатырь, напялив шлем, двинулся к выходу.
Путаясь ногами в ножнах длинного меча, гремел доспехами, спотыкаясь, цеплялся за столы и людей.

Если боги хотят кого-то наказать - они лишают его разума - без сожаления подумал Звенько, глядя в раскачивающуюся спину. Хоть бы тебя волки съели, кабан сивахрюкий! Подмигнув старателям, вышел следом.

Ночной лес пугал корявостью. Днем все не так, все понятно и знакомо. А в свете луны, этого солнца упырей, любая ветка превращается в хищно вытянутую лапу, кусты, острыми, похожими на зубы волкоклаков шипами, вцепляются в ноги, рвут портки. Белесые корни, как толстые черви вспучивают мох, закручиваются в петли, пытаясь поймать ногу, свалить, опрокинуть, задушить.

Убейкуй помаленьку начинал трезветь, сквозь пьяный угар, наконец, дошло, где он и что собрался сделать. Затравлено оглянулся, пытаясь понять в какой стороне Барбус. Это только со слабыми он крут, а в темноте, мог себе признаться, что трус. Хоть и здоровый. Да и взяли в отряд Багряного Креста только потому, что батька похлопотал перед главой, деньжат отсыпал, подмазал пару старых друзей... Убейкуй потоптался раздумывая куда идти, потопал вздрагивая и озираясь наугад, в лесу всегда ориентировался плохо, а уж в ночном… Вдруг замер, застыл в липком ужасе, как в клею, колени начали подрагивать, звякая стальными щитками. Напротив Убейкуя высился громадный дуб с большущим дуплом, настолько огромным, что вполне могло сойти за пещеру. В антрацитовой глубине распахнулись огромные, как тарелки глаза, казалось, янтарный свет, как луч маяка, поймал на прицел медведистую фигуру богатыря.
- УУУУУгуууууУУУ! УУУУУУУУ! УУУУУ! ууууу!!! уууу!
Эхо подхватило жуткий, вымораживающий до костей крик. Убейкуй от неожиданности упал на спину, скользя на коричневом, шустро попятился подальше от жуткого дерева.
- УГУГУУУУ!!! Гу-гу-угу!!! – страшно закричало чудовище.
- Мама-а-а-а-а!!! – завизжал бугай. Взвился, как ужаленный, метнулся, не глядя, прочь. Грянулся о дерево с такой силой, что отбросило как тряпичную куклу, шлем, звеня запрыгал по земле. Срывая доспехи и бросив меч, что б бежать было легче, Убейкуй заметался меж деревьев, скрылся в ночи.

На поляну, из-за дуба, вышел Звенько. Подойдя к дуплу, вытянул губы трубочкой, засюсюкал умильно:
- Филя, Филенька, выходи.
На край дупла, сердито нахохлившись, вышел филин. Заворчал недовольно, мол, ходють тут всякие, орут, воняют…
Звенько порывшись в наплечной сумке выудил шмат жаренного мяса, протянул филину. Тот схватил жадно, в один приём заглотил. Осоловел довольно, выпятив брюшко. Парень ласково встопорщил нежный пух на животе у птицы, сказал сочувственно:
- Не обижайся на них, мудрый птиц. Глупые люди боятся всего не понятного. Ну, бывай.
Развернувшись, зашагал к далёкому Барбусу, подхватив на ходу погнутый шлем.

На опушке едва не угодил в волчью яму, отшатнулся испуганно, заглянул вниз. На дне, пробитый кольями, как жук булавками, лежал Убейкуй. Шея неестественно вывернута, видно умер раньше, чем понял что произошло. Звенько равнодушно сплюнул вниз, задрал голову к светлеющему небу, усмехнулся кому-то не видимому, аккуратно обогнув яму, зашагал дальше.

Старатели вздрогнули, гремя покореженным ведром, на столе подпрыгивал шлем, покрутился немного, замер. Яшмыч непонимающе уставился на багряный крест, поднял взгляд на стоявшего перед ним парня.
- Да воздастся!

класс

Произведение искусства!!! В переплет, да на прилавок!!!!

нИАсилил многА букАФФ.... но ЗаЧот Аффтор пиши исчо но токА пАменьше.

Молодец,посмеялся и задумался Хорошие рассказы,не останавливайся

Неплохо Только поменьше пиши в следуйщий раз

Fatalist, зачем писать меньше? И так коротенький рассказ...

Диман,уноси в творчество ....тут баянисты всякие,чупыры на привязи,флудеры-сироты и пр.

-Химера- чурпырика прошу не обижать


Звенько прочитала одним духом) понравилось) продолжай

В "творчество" перенесите пожалуйста.

классно, очень понравилось! Звенько я теперь в числе ваших поклонниц

Нефтида, спасибо за подарочек, очень приятно

Звенько

В "Творчество" перенесите пожалуйста.

очень хороший рассказ, жду еще в таком же духе

Написано класно. Порра задуматся автору о собственной книге на бумаге