- Не поедешь! - сурово сдвинул брови Рокош. - Чему могут научить артанина куявы?? Что ты забыл у них? Ты - единственный настоящий наследник. Я отвечаю за тебя перед всеми. А главное перед своей собственной душой. И вообще, зачем тебе эти жабы?? Разве ты забыл, что говорил Вяземайт: "Драконы должны быть все уничтожены!"
Слушавший до этого сердитые слова наставника спокойно, лишь слегка набычив упрямую голову, Троян вскинул её и, гневно раздув ноздри, даже не сказал, а резко выдохнул:
- Драконы должны жить!
И потом, уже спокойней добавил:
- Они лучше нас, чище, честнее! Они верны до конца! Они не задумываются над смыслом жизни, а просто отдают её за друга. Вся их жизнь - верное служение другу. Одному, на всю недолгую драконью жизнь.
- Ишь, как задело, - продолжал хмуриться Рокош - И что ты так защищаешь этих жаб-переростков? Ты артанин, ты должен конями восхищаться, скакунов холить и лелеять. Вон, как они тебя слушаются. Значит так, решено: ты никуда не едешь!
Подросток сдвинул брови, сжал кулаки:
- Решаю я. Ты много раз говорил, что я - тцарь... Вот теперь я, тцарь, и решаю свою судьбу. Я - еду!
Он резко развернулся и вышел. Рокош смотрел вслед, и вместо возмущения наглостью поступка молодого тцаря в нём росло странное чувство гордости, узнавания. Иногда, глядя на Трояна, слушая его песни, которые повторяли уже в поселениях Артании и в городах Куявии, Рокош словно сквозь пелену лет видел молодого Придона. Так же, как тогда от песен Придона, от этих песен хотелось сразу и плакать, и смеяться, и бежать куда-то, и лететь, и умереть на месте. И верно сказал он малышу: слушались его... И кони, и люди... Да что они ... Любая живность сбегалась и покорно выполняла прихоти малыша... Да полно, малыша ли ... Он уже вырос ... Он уже действительно сам решает свою судьбу ...
Со двора раздались крики, хлопанье огромных крыльев. "Прилетела, жаба, - подумал Рокош, правда уже без особого раздражения.- Только с ним и могу примириться... Хоть и куяв, но истинный герой... Это признают все в Артании, от мала до велика. И не за то, что разбил нас... А за то, что сумел завоевать главное сокровище Артании - нашу Блёстку. Ладно, решено. Отпускаю малыша. С ним. Пусть погостит. В этом куяве странно сплелось всё... Иногда мне кажется, что он больше артанин, чем куяв."
Рокош вышел на двор. Там, почёсывая огромную бровь страшного зверя, стоял его Троян. Праправнук... Которого он сам отпустит к куявам. Посмотрел, помолчал... Потом коротко бросил:
- Надумал - лети, - повернулся и снова вошёл в дом.
Троян сначала рванулся за ним, но потом замер. Раз добившись своего, он умел остановиться. Понял Троян, как тяжело далось это решение старому воину. И хотел бы он остаться. Но сердце звало его. Звало в чудесную долину. Долиной счастья казалась она ему. Ведь ждали его там не только друзья по прошлым прилётам. Там, в одной из пещер, ждал своего огромного друга драконий подросток, лесной найдёныш, выкормленный им втайне от Рокоша, отправленный с оказией в чудесную долину. И не один был Чудик. Оставил бы разве его одного Троян? Нет, только ей, милой, нежной, и такой яростной в битве Рысёне, его Рысёне, мог доверить Троян своего дракончика. Знал, что от отца перешёл к ней дар любви ко всему живому, от матери - умение ладить с любым зверем.
- Ну, летим! - скомандовал Троян, карабкаясь по подставленной лапе. - Давай, пока Рокош не передумал.
- Не передумает, - улыбнулся Иггельд. - Знаешь ведь его характер. Но и правда пора... Нам далеко лететь.
Зорко всматривался Троян вперёд, наслаждаясь свистом ветра в распахнутых крыльях, новые песни рождались в его душе. А перед глазами всё время вставали два образа, сменяя друг друга. К ним и спешил Троян - к Чудику, лесному найдёнышу, и Рысёне - дочери Иггельда и Блёстки.

Классно))

круто